Пока я есть у себя – весь мир мой.

Смерть – не событие, смерть – это процесс, нередко длительный и безобразный. Мой муж кололся, сколько я его помню, даже в ЗАГС он приехал под кайфом. Я сама такого выбрала, правда мне было всего 18, я домашняя девочка из вполне благополучной семьи мало что понимала в жизни. Тогда мне казалось, что наркомания – всего лишь вредная привычка, вроде курения. Захочет – бросит. Через год супружеской жизни от этих иллюзий не осталось и следа. Мои родители от нас отвернулись, Митиным родителям – запойным алкоголикам все было по хуй. Медленно, но верно муж деградировал: нравственно, физически, социально. И я вместе с ним. До сих пор иногда удивляюсь, как это я не сторчалась за компанию? Жить с наркоманом – каторга, ад, но бросить мужа было выше моих сил. Сначала держала любовь, потом жалость, в конце осталась привычка. Четыре года назад у Мити нашли ГепС, еще через год к нему добавился ВИЧ. С моих глаз упала пелена, впервые мне стало страшно по-настоящему. ВИЧ/СПИД всегда казался мне чем-то нереальным, далеким, не имеющим ко мне лично никакого отношения. Я не заразилась, почему – не знаю, мы не предохранялись. Значит, для меня не все потеряно, у меня есть будущее, какое – не важно, главное есть. Два месяца назад Митя умер от пневмоцистной пневмонии. Наверное, я – сволочь, но мне стало легче, тяжесть, давившая последние годы ушла. Он сильно болел, я мучилась, глядя на его страдания, прекрасно понимая, что ничем не могу помочь, от лечения бежал как черт от ладана. Он отмучился, я тоже. Мне всего 23 года, у меня еще есть время начать все сначала. Обидно только, что родители меня так и не простили. Неделю назад я приходила к ним сказать, что Мити больше нет, позвонила в дверь, мать спросила: «Кто?», я назвалась. У меня нет дочери – все, что было мне сказано. Что ж, я их понимаю, я не оправдала ни одного из их чаяний, давным-давно забросила скрипку, так и не выучила испанский язык. Не в скрипке счастье))))))))))) Пока я есть у себя – весь мир мой.